Сочинение. Почему В.Дубровский стал разбойником и был ли у него другой выход.

Образ романтического «благородного разбойника» в литературе хорошо известен. «Благородные разбойники» - это всегда представители дворянства, которые отвержены своим сословием, оскорблены продажным законом или обмануты коварными друзьями. Владимир Дубровский продолжает галерею романтических «благородных разбойников». Почему он им стал? Не имея настоящей семьи (мать умерла рано, отца видел редко), он глубоко уважал семейные связи, почитал отца и очень любил дом, в котором вырос. После смерти отца Владимир узнал о том, что Троекуров с помощью обмана отобрал последнее, что связывало Дубровского с прошлым – поместье в Кистеневке, и он предпочел поступить как истинно романтический герой – сжег дом, вместе с преданными слугами ушел в лес и занялся разбоем. Его поступок понятен: он не смог бы оставить в чужих руках память о матери и отце, поэтому не случайно в ночь перед поджогом Дубровский находит и читает письма матери. Владимира Дубровского можно было бы сравнить с Робином Гудом: Дубровский с сообщниками грабил только богатых помещиков. Но как мог благородный дворянин, офицер встать на путь преступления закона? У него просто не было другого выбора – ему грозила нищая жизнь, и никакой закон уже не вернул бы ему поместье: все сроки на обжалование решения судьи были пропущены, а документы на поместье давно сгорели в пожаре. Чувствуя свое бессилие перед обстоятельствами, Дубровский не видел иного выхода. Дорога «вне закона» всегда портит человеческую натуру: ощущение безнаказанности и вседозволенности делает человека жестоким и дерзким. Владимир Дубровский до последнего момента сохранил благородство, сумел полюбить и простить: именно из-за Маши он не стал мстить Троекурову и князю Верейскому. Но в самом конце А.С. Пушкин развенчивает образ «благородного разбойника», когда Дубровский стреляет в офицера. Убийство – это уже не благородство, и с этого момента Дубровский становиться просто разбойником. Преступление, даже если оно «благородное», всегда только преступление.